Доктор Шеффер, приглашенный главным колоний наших правителем, отправился на Сандвичевы острова, имея главнейшее поручение выручить мирным образом ограбленный груз с разбившегося в начале 1815 года у острова Атувая компанейского брига «Беринга». Сей груз стоил около 100 тыс. рублей, и присвоен островитянами, вопреки желания короля Томари, нынешнего владельца двух токмо островов. В октябре того ж 1815 года приплыл он на американском судне «Изабелле» к самому большому из южных сей купы островов Овайги, на коем жительствует другой король Камегамеа или Томи-Оми[2].

​

Главный правитель колоний, знав, что сей король Томи-Оми во всем сильнее короля Томари, имеет маленькую флотилию, пушки и войско, хотел чрез него принудить к возвращению пограбленного, ежели бы добровольно не удовлетворил компанию, а потому при почтительном письме своем послал к нему медаль имянем его величества государя императора для ношения на шее на Владимирской ленте, но прежде, нежели мог Шеффер быть на берегу, некоторые американские капитаны или шкипора, бывшие прежде в наших колониях, а потом пришедшие туда со своими судами, а наиболее старой Эбец Гунт[3] Адамс и старой Джон Юнг, давно живущий на сем острове, в качестве губернатора[4] и имеющий великое влияние на короля, успели уже Томи-Оми и многих лучших островитян уверить, что прибытие его, Шеффера, и ожидаемые им вскоре из Ново-Архангельска суда, суть неприязненные намерения русских, почему письмо с медалью, наперед посланное к Томи-Оми, было не распечатано и возвращено[5].

​

Когда Шеффер улучил время съехать на берег в урочище Кайруа, где Томи-Оми имел тогда жительство, и его уверить в противном о неприязненных внушениях американских капитанов, то сей владелец сделался благосклоннее. Он церемониально и стоя на коленях принял от Шеффера и возложил на себя присланную ему медаль, обещал давать ему провизию, построить для него несколько соломенных домиков для жительства, что и исполнил, а потом, когда Шеффер выпользовал от болезни королеву Кагуману и самого короля от простудной горячки, то и довольно много сблизил себя с ним, но более тем, что попустил ему самовольно брать у него из его гардероба и из компанейского имущества вещи, какие хотел. Его же семейство: королев, шурина и некоторых важных островитян, обещавших убедить короля Томари возвратить компанейский груз, о чем к нему именем Томи-Оми послали сказать, одарил он вещами, за что получил и от них подарки в землях для плантаций на другом острове Вагу и владетельные на них грамоты. В ожидании прибытия из Ново-Архангельска назначенных к Шефферу судов проходило около 6 месяцев, в которое время Шеффер подаренные ему земли на урочище Ваймея, преимущественно же на другом острове Вагу, куда король дозволил ему съездить и купить у королевы Кагуманы еще землю под плантаж, осмотрел и нашел их способнейшими к возделыванию для многих предметов, изобильными разными строевыми лесами и сандальным деревом, водою, рыбою, дикими быками и прочим. Он на подаренных землях сделал уже и насаждения многих статей. Между тем северо-американцы с помощью злодея старого Юнга расстраивали короля Томи-Оми и даже довели было до согласия убить его, Шеффера. Может быть, сие и совершилось бы, но ускорившее прибытие компанейского корабля «Открытие», а вскоре за ним и другого «Ильмены», зашедшего туда с берегов Нового Альбиона, не допустило сего сделать.

​

Оставив заведенные им на Вагу при одной гавани под 21º 21´ северной широты и 157º 58´ западной долготы от Гринвича плантации в смотрение промышленного Кичерева, сам отправился на «Открытии» к острову Атувай, где король Томари принял его хоть и дружелюбнейшим образом[6], однакож замечено было в нем некоторое замешательство, происходившее, как после открылось, от таковых же неприязненных внушений северо-американских шкиперов, каковые сделаны и у Томи-Оми. Он обещал письменными актами заплатить за пограбленное у компании имущество сандальными и благовонными деревьями; вести торг с одними русскими, дать компании под плантаж на вечные времена земли целой губернии, дозволить на Атувае завести фактории, где понадобится, потом пожелал предать себя вечно покровительству его величества государя императора и сие последнее утвердил торжественным образом в виду своего народа, выпросив для сего нарочно с корабля «Открытие» российский флаг, который выставлял он всякий раз у своего дома, также выпросил и мундир морского офицера, который на себя и надел. Сие событие правление компании имело уже счастие довести до сведения вышнего начальства и получило высочайшее его императорского величества соизволение, чтобы компания ограничилась тем благоприятным с сим королем сношением, в каковом находится он с другими независимыми государствами, и действовать к распространению на тех островах торговыми оборотами, поколику оные сообразны будут сему порядку дел. Сверх того, его величество соизволил повелеть королю Томари, за ласковый прием русских, оказать приветливость присланными из кабинета подарками, состоящими в богатых епанче, кортике и золотой медали. Г. Шеффер уверяет, что тот король на приверженность свою к его величеству при торжественном объявлении пред своим народом даже присягал, положив правую руку на евангелие и крест.

​

При том благоприязненном расположении короля Томари доктор Шеффер в продолжении 14 месяцев выстроил на Атувае с помощию данных от короля островитян в Вегмейской долине несколько домиков для фактории и завел сады, а для магазина король дал каменное строение; по его же приказанию старшины провинции, в которой гавань Ганнарей, торжественно сдали оную Шефферу с населяющими оную 30 семействами. Он осмотрел сию гавань, реку Вагмею, озера и все местоположение, заложил на трех возвышенностях крепости, назвав одну Александровскою, другую Елисаветинскою и третию именем Барклая, а долину Ганнарейскую по желанию короля наименовал по своему имени ІІІефферовою, равно и прочие урочища, речки, озера и людей переименовал он русскими именами. К строению оных крепостей король давал своих людей. Сия провинция изобильна малыми речками, богатыми рыбами, поля, горы и вообще местоположение пленительное, почва же земли благонадежнейшая к насаждению винограда, хлопчатой бумаги, сахарного тростника, которых он несколько и рассадил, заводя сады и огороды для многих нежных плодов. Урожай оных удостоверил Шеффера о великой пользе, которую сие место и вообще все острова приносить могут России, и даже вычислил интерес из того урожая, который он видел от своего насаждения. А как сие сделал он более умозрительно, где и по какой цене можно сбывать, то самую вероятность можно полагать хотя четвертою долею менее исчисленных им выгод, то и тогда довольно значительная польза может быть, включая тут сандальные и благовонное дерево, для которого можно начать и особенное лесоводство.

​

Между тем как Шеффер упражнялся в Ганнарее, прибыла к Атуваю иностранная несколько военная шкуна, «Леди», которую Шеффер по желанию короля купил для него и отдал ему, но платеж за оную должен быть со стороны компании, которая за то должна получить возмездие сандальным деревом, которое, по уверению короля, было почти уже готово. Сия шкуна, по желанию Шеффера, посылана была на остров Вагу осведомиться, в каком состоянии находится тамошняя фактория. По возвращении ее возвратились и все те компанейские люди, кои там были для насаждения, ибо индейцы, по наущению изверга Джона Юнга и других северо-американцев, требовали удаления и угрожали убийством. Таким образом кончилась наша фактория на Вагу, и подаренные и проданные семейством Томи-Оми земли обратились во власть прежних владельцев.

​

А как старой Юнг и северо-американцы не удовольствовались уничтожением сей фактории, но желали, чтоб уничтожить и русских выгнать из Атувая, конечно, из боязни, чтоб король Томари, приобретший себе военное судно, при помощи наших людей, не сделался сильным, то и в сем они успели. Они не один раз покушались сорвать выставленный у дома Томари русский флаг, до чего однако ж он не допускал, но наконец, по сильному убеждению сих злодеев, с 8 маия 1817 года открыл он неприязненное расположение, угрожающее Шефферу и всем нашим людям потерянием жизни. Выставленный на место российского другой флаг, на коем означались пушечные ядра, то ясно объяснял.

​

Наконец потребовано, чтоб все русские удалились на свое судно, с которого уже никого на берег не пускали и всякое сношение воспрещено, почему Шеффер решился удалиться. Сам на иностранном судне отплыл в Кантон, чтоб скорее достигнуть сюда и донести о всех событиях, а судно «Открытие» с людьми отправил в нашу Новоархангельскую колонию. Следовательно ни за прежде пограбленное и за то, что раздарено было вновь и по конвенциям торговым назначено получить сандальным деревом, всего на все около 200 т. руб. осталось присвоенным королем Томари. А как сверх судна «Открытия» прибыло из Ново-Архангельска на остров Вагу и другое судно «Кадьяк», но по сделавшейся в нем великой течи и гнилости исправить оного было не можно, то и сие судно осталось также брошенным на берегу и будет гнить или дикие разломают и разграбят.

​

Правитель канцелярии надворный советник Зеленский

 

[1] ЛОЦИ.А, ф. департ. мануфактур и внутренней торговли, 2 отд., 2 ст., 1819 г., д. № 406, лл. 35-37.

[2] Сей король весьма стар. Он был владетелем небольшой северной части «сего острова, но по суровому своему нраву и по алчности к обогащению и грабежу, при помощи поселившихся у него иностранцев, беглых из Новой Голландии, тирански умертвил короля южной половины и прочих королей и их родственников других островов, ныне ему подвластных, а в том числе и короля Дажио, управлявшего островами: Вагу, Мауви, Ранаем, Атуваем и Нигау, также умертвил. Сын его Томари спасся убегом на Атувай, где и остался управлять двумя островами, к северу и далеко от Овайги лежащими (Примечание в подлиннике).

[3] О дурных поступках сего шкипора Гунта или Ханта, соделанных в нашем Новоархангельском порте, правление компании представили г. управляющему иностранным министерством его сиятельству графу Нессельроде от 26 апреля прошлого 1817 г. для доведения до сведения его императорского величества. (Примечание в подлиннике).

[4] Сей престарелой Юнг, беглой английской матрос с корабля, давно живет на острове Овайги. Злодейскою своею нравственностью приобрел у Томи-Оми великую доверенность. Он достоин был в отечестве виселицы за злодейское угождение королю в подношении ему мяса младенцев, им убиваемых нарочно тогда, когда жесткий король сей вздумает ловить удою рыбу, которая всего лучше любит наживку человеческого мяса. Ныне он тайным агентом у северо-американцев. Такой же изверг из английских матросов живет и на Атувае. Он бежал с корабля с прочими товарищами, убив капитана одного. (Примечание в подлиннике).

[5] Еще в 1809 г., когда корабль компании «Нева», под начальством лейтенанта Гагеимейстера приставал к Овайги, то северо-американские шкипера разносили тогда слух по всем островам, будто русские хотят притти и завладеть оными. Английской фрегат «Корнвалис» из Ост-Индии нарочно заходил к сим островам узнать, не поселились ли на оных русские. (Примечание в подлиннике)

[6] Еще в 1806 г., когда компанейский корабль «Нева» под начальством Лисянского, приставал к сему острову, то Томари, умеющий довольно хорошо объясняться на английском языке, просил офицеров наших снабдить его оружием и порохом для защиты против Тома-Оми, когда он нападает на него; однакож в том было ему отказано. Он крайне был прискорбен, когда корабль сей отплыл, ибо тогда слуха носились, что Томи-Оми собрал до 10 тыс. войска и готовился плыть на Атувай. Случившиеся в войске сем болезни и недостаток в продовольствии отвратили сие нападение. Когда сей же корабль вторично в 1809 г. был у сего острова под начальством Гагенмейстера, то Томари изъявлял великое желание допустить у него людям, кои бы могли защищать его против мстительного Томи-Оми. (Примечание в подлиннике).