Дневник кругосветки. Аитутаки. День 43-й. Почему на Аитутаки отсутствуют собаки

6 июня 2019 года.

Встретить рассвет, – и на велосипед! Островная дорога, идущая с аитутакского крайнего севера, где я живу, сначала тянется вдоль бесконечной взлетно-посадочной полосы, а затем вдоль западного побережья.

Подарок для ленивого велосипедиста: плоско, как блин, да еще и заасфальтировано. Рай, он иногда требует асфальта. У аэродрома некая Анна Куренина решила покончить с собой по-современному и принялась перебегать взлетно-посадочную полосу. Когда нет самолетов, взлетное поле – простор для кур и петухов. Самолеты сейчас летают ежедневно, по три-четыре раза в день. Но на против аэропорта висит плакат с требованием прекратить полеты по воскресеньям – в «сабати», он же «шабат».

Отклоняюсь в холмистый и джунглеватый центр острова, чтобы посмотреть сверху вниз на чудо света – лагуну Аитутаки (причем, чудо света – в самом прямом смысле этого слова: чудо идет от света; пропадает освещение, пропадает солнце, - и лагуна блекнет, становится сродни средненькому озерцу или мутноватой затоке).

Сначала – на холм Маунгапу. Потом – на холм Пираки. Если в буддийском Бутане на верхушках гор – ступы, на католических Маркизских островах или где-нибудь в Вале – кресты, то на протестантских островах Кука – вышки мобильной связи и никаких тебе крестов. Рядом с мобильной антенной на горе Маунгапу – а гора эта высотой аж 124 метра и является самой высокой точкой острова – 24 декабря 2014 года отметился, карябаньем на электрическом щите, «Вова из Питера». Что у нас за Вова такой из Питера? Холм Пираки был плавнее, ближе к «городу».

На этом холме среди джунглей и тропических садов спряталась парочка очаровательных вилл с видами на оба берега и на лагуну.

«У нас на Аитутаки не имеется ни змей, ни скорпионов, ни ядовитых пауков, ни каких-либо других ядовитых земных тварей, что делает нас одним из наибезопаснейших мест на земле для посещения, и наша общественность и наши правительственные структуры продолжают работать над тем, чтобы мы оставались истинным раем», сообщает местная брошюра.

Я также узнал, что на всех островах Кука «зарегистрированы» 4500 видов растений и животных, включая рыб: на каждых четырех кукцев приходится по отдельному виду. На Островах Кука имеется единственное млекопитающее – фруктовая летучая мышь, родом с острова Мангея и распространившаяся по всем островам. Гекконы, которых вижу тут в превеликом множестве, оказывается, совсем недавние иммигранты: их завезли на Острова Кука не более трех десятилетий назад, и с тех пор они расплодились. На островах водится рифовая цапля, держащаяся в стороне от людей и охотящаяся на мелководье, мы этих цапель то и дело видим на нашем курорте.

За эти дни я, похоже, познакомился со всей местной фауной. И с петухами – само собой. И с козами. И с большой сонной свиньей в придорожной рытвине. И с наглыми птицами, только и ждущими за завтраком, что мы отойдем от наших тарелок. И с пугливыми цаплями. И с пулей летевшей по лагуне морской черепахой. И с назойливыми комарами и невидимыми миру мошками, от которых потом пренеприятная чесотка, и с пальмовыми крабами-отшельниками, которые прикрываются раковинами: «Я в домике» – и с мышками, которые шустрят по тропинкам после заката.

Но главным жителем Островов Кука является Его Величество морской огурец. Вижу морских огурцов в неисчислимом множестве на песке в лагунах и на Раротонге и здесь, на Аитутаки. Морской огурец, словно пылесос, поглощает морской песок, очищает его и высирает его чистым. Я бы вообще разместил морского огурца на гербе Кукленда.   

Вдоль основной дороги с севера на юг острова мне попадаются домики не то чтобы зажиточные, но и не нищие, сплошь окруженные садами да огородами. В огороде картошка, бананы, папайя. По всему Аитутаки стерильно чисто. Меня иногда обгоняют местные жители и туристы на мопедах; автомобилей проехало раз два и обчелся, но уж если автомобиль – то джип или трак. Местные улыбаются и машут: «Киа орана!».

Не мешало бы и подкрепиться. Кидаю велик у отеля под названием «Пасифик». Сырой тунец – первой свежести, поскольку выловлен этим утром. К нему запивкой – сносный и, главное, ледяной совиньон-блан новозеландского разлива. Официанты тут с Фиджи. То-то я смотрю: расторопные. Официант рассказывает мне, что и на кухне работают фиджийцы… Мне это понятно: на местных надеяться сложно, люди они приветливые, но стимулов к качественному сервису у них нет. С другой стороны, это пока единственный случай, когда я встречаю на Аитутаки гастарбайтеров.

За соседним столиком – австралиец, из Мельбурна. Он спросил меня про мой заплатанный локоть. И показал огромный шов у себя на груди. Это он так начал свое путешествие по Островам Кука – на Раротонге. Запускал дрон. Бродячему псу звук дрона не понравился…

Собачья судьба на Раротонге и на Аитутаки диаметрально противоположна. На Раротонге собаки – самые часто встречающиеся животные, большинство – бродячие. А на Аитутаки собак нет. Ни одной. Запрещено. Почему на Аитутаки истребили собак, до сих пор достоверно неизвестно. По одной из версий это произошло в конце XIX – первой четверти XX века, когда была эпидемия проказы, и думали, что ее разносчиками выступают бродячие псы.

Как бы то ни было, псам на Аитутаки въезд до сих пор строго запрещен. А раньше здесь были и собаки, завезенные европейцами, и более ранние, полинезийские, собачки, маленькие, с ушами торчком и не лающие. Они использовались кукцами как блюдо. А когда всех полинезийских собак съели, то пришлись очень кстати – к столу завезенные европейцами, тем более что они были больше размером, а значит помясистее.