Дневник кругосветки. Аитутаки. День 45-й. Воскресные гимны и сказки южных морей

9 июня 2019 года.

Путешествуя вокруг света, часто можешь позволить себе забыть про дни недели. Какая разница тебе на отдыхе, что сейчас – понедельник или суббота. Но вот на Островах Кука надо как минимум помнить про один день недели: воскресенье. Шабат.

Сегодня – воскресенье. Нет, здесь не так строго, как, помнится, было на Тонге. Самолеты летают – хотя перед аэропортом висит транспарант и стоят стульчики для протестующих (вероятно, сами протестующие появляются там только перед прилетом очередного рейса с Раротонги, я их не видел). Часть ресторанов открыта и работает в обычном режиме; Boatshed, куда я повадился ходить каждый вечер из-за свиных ребрышек, клэм-чаудера, ика-маты и доброй, живой атмосферы, - он вообще сегодня переполнен: все ждут Караоке Sunday… То есть далеко не все в молитвах.

Сначала, правда, что-то не задалось. Микроавтобус, который должен был отвезти меня в церковь в столицу – Арутангу, уехал без меня. Какой-то у них там глупый сбой; здесь это часто бывает. Видя моё отчаянье (негодование я запрятал вовнутрь, оно здесь было бы не в моде), мне пособили и посадили в кузов машины, отвозившей туристов на какие-то водные развлечения; машина как раз проезжала Арутангу. Спасибо добрым людям. В храм я вошёл с запозданием, но не неприличным.

Этот храм – Христианской Церкви островов Кукских, или CICC, как ее тут все знают, – самый древний на кукской земле. Построен он был в 1828 году, а реставрирован в 2010-м. Белоснежная снаружи, белоснежная, с минимальными орнаментами и цветными, но без рисунков, стеклами, с солидными деревянными, темного дерева, лавками, церковь выглядела величественно. Совсем не по-деревенски. Скорее, по столичному.

К моему появлению церковь была уже полным-полна. Тут были, как говорится, и стар и млад. Дамы – исключительно в шляпках, украшенным живыми цветами и венками. Кто-то внимал. Кто-то дремал. Кто-то слушал отнюдь не религиозную музыку на айподе. Кто-то углубился в молитвенник. Кто-то – в мобильник. Совсем мелкая детвора носилась между лавок, играя. Но обстановка была исключительно торжественная. Без провожатого мне было трудно разобраться, что тут происходит. Но, помимо собственно службы, здесь еще вручали какие-то дипломы людям в униформе. Были совсем молодые ребята – бойскауты или кадеты, но в форме военно-морской тематики (а сверху, с потолка, свисал исторический якорь, самый настоящий).

Молодые женщины – то ли герлскауты, то ли медсестры-волонтеры – тоже выступали у микрофона. Скорее, это походило на общее собрание островитян, нежели на религиозное мероприятие. Но вот, вручение грамот и торжественные речи закончились, и слово со своей высокой кафедры взял пастор, резво выбежав на кафедру, в футбольных кроссовках с малиновыми шнурками. Говорил он эмоционально и по-местному. Правда, как пояснила мне бабушка с умными глазами, сидевшая рядом со мной, он – с Таити, поэтому по-английски не говорит, а вот по-кукски – без проблем, «ведь наш язык и таитянский – это одно и то же, только у них глоттальный апостроф, а у нас ng», – говорила мне бабушка на хорошем английском, и я словно вернулся к лекциям о полинезийской культуре, которые прослушал недавно, в круизе по Французской Полинезии на сухогрузе Арануи.

Эта бабушка вообще оказалась находкой. Во время службы она мне успела пошептать, что работает учительницей естествознания, как и ее муж, в школе в восточной части острова, но муж ее ударился в политику… «и теперь хоть роман пиши»; что они много лет прожили в Австралии, хотя она родом отсюда, из этой деревни, с Арутанги; что пастор у них – вполне толковый и что она обучает его английскому языку. Перевела она мне и часть проповеди – сегодня она была на тему «Дух и тело». «Дух хочет в церковь, а тело – на пляж… Тело хочет пивка, но им духовной жажды не утолить…» и т.п. Кто-то внимал. Кто-то дремал. Но пастор старался: жестикулировал, делал выразительные паузы…

Впрочем, главное было не в пасторе и не в его проповеди. А в том, что было между. А именно – в гимнах. Я, конечно, слышал о знаменитых песнопениях в церквах Южных морей. Но не на Маркизах, а именно здесь, на Аитутаки, я впервые ощутил всю мощь и красоту этих гимнов. Пели по-кукски. Пели удивительно гармонично.

И через настежь открытые окна, будто откликаясь, к хору присоединялись петухи. А когда хор – а хором была вся паства – чуть проседал, кто-то из молодых парней-кадетов вдруг налегал мощным, красивых баритоном, и все снова оживали, улыбались, подхватывали… «Они с раннего детства, каждое воскресенье, привыкли петь церковные гимны. С детства и ставится голос. Для них это естественно и привычно», - пояснил мне позднее новозеландец - менеджер нашего отеля. Было ли это пение одухотворенным? Или просто красивым хоровым? Было ли в этом что-то религиозное? Или просто общинное? Маленькая община на крохотном островке в океане… им нужны такие моменты единства.

А я, уже в который раз, вспоминал (сквозь пелену времени, давно это было) фильм «Ураган», который я несколько раз смотрел десятилетним ребенком в заплеванном звенигородском кинотеатре, ныне ставшим «Звенигородским Манежем» – местным центром силы; фильм американский, то ли про Самоа, то ли про другую полинезийскую страну, но были там впечатлившие меня в детстве и дивные пляжи с кокосовыми пальмами, и дефлорация раковиной, и спасение от смертельного циклона в таком же храме, в каком я был сейчас: белоснежном, прямоугольном, величественном.

Служба продолжалась два часа. Когда она закончилась, нас всех пригласили раз делить ланч на причале; стали торжественно, совершенно по-военному, с маршем, выносить флаги; бойскауты и герлскауты (или уж кто они там были) шли в сторону ланча, твердо чеканя шаг… но паства в основном оседлала мопеды и стала разъезжаться… по крайней мере, так мне показалось.

Я не тешу себя иллюзиями, что уже проник в ткань местной жизни. Что-то узнаю из книжек. Вот, например, удивительная история про «разделенную церковь» на острове Мауке. Дело было в далеком 1882 году, когда две деревни, Ареора и Нгатиаруа, решили сообща возвести храм – все той же «главенствующей» CICC. Стены возвели. Но дальше возник неразрешимый сор между деревнями, как церковь декорировать внутри. Настолько неразрешимый, что посередине церкви возвели… перегородку. С тех пор перегородку снесли. Но интерьер церкви в каждой ее половине оказался совершенно различен, по вкусу каждой деревни. У каждой деревни остался свой вход, они сидят отдельно друг от друга и гимны поют поочередно. Священник проповедует с разделительной полосы.

Но этой церкви я не увижу. Я не буду на Мауке. Как не буду и на других Куковых островах. Останется в мечтах посещение атолла Суворова: насколько я понимаю, никто отсюда туда не стремится, никто туда не плавает, кроме частных яхт; а частных яхт я на Аитутаки не встретил ни единой, чтобы «договориться». Про атолл Суворова читаю в местных журналах: что он – заповедник, что живет там только смотритель с семьей, да и то только «зимние» полгода, когда нет циклонов, что в лагуне атолла – удивительный подводный мир, а сам Суворов – рай для птиц; что птицам досажают крысы и что было уже несколько попыток со стороны волонтеров-орнитологов подсыпать суворовским крысам отраву, чтобы они не жрали яйца суворовских редких птиц; но что пока крысы одержали победу… Кстати, я выяснил, что это был Михаил Лазарев на корабле «Суворов», кто открыл этот коралловый атолл 28 сентября 1814 года, метко попав в 15-ю годовщину суворовского альпийского похода, и назвал этот атолл «Суворов».

Многие названия, данные русскими мореплавателями островам в этих широтах, стерлись или были стерты. А это – сохранилось. Насколько я понимаю, северные острова Кука (например, остров Пукапука с его легендарно красивыми девушками) – это вообще те немногие оставшиеся на земле клочки суши, где еще настоящий «заповедник» и нога туриста туда почти не ступает. Сегодня читал про дебаты в кукском парламенте. Глава оппозиции обвиняет премьер-министра в том, что на северных островах плохо с водой, нет даже чанов для ее хранения. «Да вы же ни черта не знаете про северные острова», - отвечает премьер-министр. Вот так, даже для местных это, похоже, экзотика…

Или вот атолл Пальмерстон. Он примыкает к южным островам. Площадь его всего два квадратных километра, и живут на этих двух квадратных километрах всего-то шестьдесят душ. Вот они, в телефонном справочнике. Все они Марстерсы. Потому что все произошли от одного папы. Звали его Вильям Марстерс, был он англичанин, корабельный плотник. Но захотелось корабельному плотнику на твердую землю. Причем – на свою собственную твердую землю. Выбрал себе атолл. Выбрал двух жен, а вскоре и третью. И за 36 лет жизни на Пальмерстоне настругал династию, которая простирается далеко за пределы Пальмерстона: Марстерсов теперь тысячи по всему Тихому океану; династия Марстерсов строит большой дом-музей в честь своего «Ноя» прямо в центре кукской столлицы поселка Аваруа… Позвонить, что ли, секретарю острова Тере Марстерсу, или написать на хотмейл, чтобы договориться о жилье? Но нет, воздержусь: на Пальмерстон все равно ничего не летает, а причаливают только грузовые суда (у Островов Кука пока нет даже своего собственного судна, вот, собираются потратить два с половиной миллиона на покупку баржи, а то пока полностью зависят от частного извоза)… Так что плотницкую (вероятно, изрядно кровосмесившуюся) династию по-прежнему мало кто тревожит.

Вот они – сказки южных морей!